Однажды в Америке - Страница 36

— С тещей я пока управляюсь. У меня деловые неприятности. — Со скорбным видом он несколько раз качнулся взад и вперед и продолжил: — Это ужасно. Я занял пятьсот долларов у Натши, чтобы заплатить долги. И совсем забыл, что теперь должен Натши. Я уже отдал ему восемьсот долларов, а он утверждает, что я должен еще шестьсот. Я ему только и возразил, что отданного должно быть достаточно, а он мне вон как ответил. — Он показал на свою голову и затекший глаз. — И еще сказал, что или я отдам ему еще шестьсот долларов, или он переломает мне руки и ноги. Что я могу поделать? — он беспомощно посмотрел на нас, продолжая с жалким видом раскачиваться на стуле. — Я прошу у вас защиты. Я не хочу идти в полицию, потому что боюсь.

— А как ты додумался прийти к нам? — спросил я.

— Я рассказал о своих неприятностях лидеру клуба демократов, и он сказал, что, может быть, вы, ребята, сможете помочь мне. — Он поискал на наших лицах сочувствия, а затем попробовал воспользоваться смесью мольбы и подхалимажа. — Все говорят, что вы такие замечательные парни. Может быть, вы, мальчики, сможете помочь мне? Пожалуйста. Может быть, вы попросите мистера Натши, чтобы он перестал меня бить?

Косой сложился пополам в приступе хохота.

— Добрый старина Натши! Это Натши, ростовщик с Тридцать первой улицы? У него никогда не было сердца.

Старик растерялся и с обидой уставился на веселящегося Косого. Макс успокоил его:

— Мойши, вы правильно сделали, что пришли к нам. Не вздумайте ходить в полицию. Натши откупится от них заварными пирожными, и они не захотят вам помочь.

— А я думал, — сказал Простак, — что Франк предупредил этих шейлоков, чтобы они умерили свои аппетиты.

Я поддержал его:

— Да, я тоже слышал такое. Но этот Натши очень жадный. Похоже, он не слушает того, что ему говорят.

— Они и во льду будут вонять, — произнес Простак. — Все эти шейлоки.

— Да, паршивый вид рэкета, — сказал Макс. — Из-за него плохо думают вообще обо всех видах незаконной деятельности. И зачем им только занимаются?

— Из-за больших денег, конечно, — сказал я.

— Я тоже так думаю, — согласился Макс. — Сколько эти мерзавцы имеют с займа? Около тысячи процентов прибыли, верно?

— Да, и даже больше, — сказал я. — Никто не знает, как они начисляют свои проценты, но иногда у них выходит до десяти тысяч процентов годовых.

— Эти паршивцы каждый кусок своего тела хотят поменять на польший по весу кусок золота, — проговорил Простак. — Они хуже того, настоящего Шейлока из Венеции.

Я с удивлением посмотрел на Простака, не понимая, что он имеет в виду, и сказал:

— Просто к слову. Простак, этот Натши итальянец.

Простак рассмеялся надо мной:

— Я знаю, что он макаронник. А ты, Башка, меня удивил. Ублюдок всегда является ублюдком, независимо от того, кто он такой.

— Да мы все ублюдки, — сказал Макс. — Ты, Башка, становишься слишком уж разборчивым. — Макс повернулся к Мойши и спросил: — Как это получается, что вы, бизнесмены, занимаете у ростовщиков? Что, разве мало банков, где можно получить заем?

Старик растерянно посмотрел на Макса. Было похоже, что он стыдится говорить о причинах, приведших его к нынешним затруднениям.

— Нечего было заложить, да, Мойши? — спросил я.

— Да, у меня ничего такого нет, — пробормотал он.

— А чем конкретно ты занимаешься?

— Изготавливаю молнии. То есть собираю эти самые застежки.

— Это доходно? — спросил Макс. Старик передернул плечами.

— Как я могу зарабатывать, когда мне приходится бороться с людьми вроде мистера Тэлона, у которого пять миллионов долларов? У него и машины лучше, и продукция лучше. Он дешевле покупает и дешевле продает. Он предоставляет своим постоянным клиентам отсрочку платежа в один или два месяца. Мои клиенты хотят таких же отсрочек, поэтому я со скидкой продаю их счета посредникам. Это лишает меня остатков прибыли, и я прихожу в отчаяние. Я нуждаюсь в деньгах, поэтому беру ссуду под залог оборудования у другого посредника. Неделю все хорошо, затем я снова прихожу в отчаяние. Телефонная компания собирается отключить телефон. Домовладелец требует арендную плату. Мне нужны материалы для работы. Я должен платить зарплату своим рабочим, Изику и Раби. И я должен приносить жене и детям кусок хлеба, ведь так? Ох, горе мне, горе! — Он опять начал раскачиваться взад-вперед, обхватив голову руками. — А теперь еще эта напасть с Натши. Что я могу сделать? Прыгнуть с крыши?

— Вековой бич мелких предпринимателей, — пробормотал я.

— Равные возможности для всех Мойши и всех Тэлонов.

— Этот Натши не слушает, что ему говорят, — прошептал мне Макс. — Может быть, устроим ему по-громчик? Впрочем, лучше было бы обойтись без этого. — Он надул губы и, немного подумав, сказал: — Может быть, мы управимся с ним по-другому… Скажи-ка, Мойши, у этого Натши много денег?

— Да, думаю, что да, мистер Макс. Он дает взаймы тысячи и тысячи долларов каждый день.

— Ладно, — сказал Макс, быстро приняв решение. — Естественно, он не послушал, что ему было сказано. Но я ударю его по самому больнючему месту. По его карману. Сколько, он сказал, ты ему должен, Мойши?

— Шестьсот долларов.

Макс нагнулся к Косому, что-то ему прошептал и протянул ключ. Косой неодобрительно посмотрел на Макса, пожал плечами, взял ключ и вышел. Макс наклонился к нам с Простаком и шепотом сообщил:

— Я хочу наколоть Натши. Мне нужны Веселый и Пипи, чтобы кинуть его на бриллиантах.

Он посмотрел на меня, ожидая одобрения. Я хмыкнул:

— Думаешь, он на это клюнет?

Макс пожал плечами:

— Попробуем. Мы все равно ничего не теряем.