Однажды в Америке - Страница 139

139

— Каких только психов не встретишь на Деланси-стрит.

Я оглянулся. Он стоял, где остановился, и чистил банан. Потом помахал мне бананом и крикнул на идише:

— Тебе следует обратиться в психушку!

С каждой минутой сумка становилась все тяжелее. Мне казалось, что я тащу в руке не менее сорока килограммов. Почему я не взял такси? Глупо, но дорога казалась такой близкой.

Я подумал: какого черта ставить все на одну карту? Лучше поставить сразу на несколько. Недалеко от меня находился вход в здание Юнайтед Стайте Банк. Это хороший надежный банк. Я вошел. Лучше всего поместить деньги под вымышленным именем. А еще лучше открыть два счета. Пятьдесят тысяч на имя Евы Мак-Клэйн и пятьдесят тысяч на имя Джона Мак-Клэйна, а оставшиеся сто тысяч положить в чемодан. Все, начиная с президента банка, пожали мне руку. Я был рад, когда наконец-то добрался до Толстого Мои. На месте оказался один Простак, который сидел за столом и пил. Он помахал мне стаканом.

— Иди продери глаза, Башка. — Он взглянул на мою сумку. — Что, принес свои «бабки»? А вон мои.

Он махнул рукой на большую сумку у себя в ногах. Я кивнул и налил себе выпить. Как бы между прочим Простак спросил:

— Значит, ты не в восторге от налета на Федеральный резервный банк?

— А ты?

Простак пожал плечами:

— Макс обычно знает, что делает. Последний налет на кассу прошел как по маслу. Вот увидишь, здесь все будет как надо.

Я махнул рукой:

— Надеюсь.

Простак довольно потер руки.

— Все-таки миллион долларов — это миллион долларов. А наш Макс знает, что делает. У него всегда в запасе какой-нибудь фокус.

— Надеюсь, — повторил я.

Я знал, что мой пессимизм совершенно оправдан. Какой фокус Макса поможет устоять против пулеметов, направленных на нас со всех сторон? Мы будем очень удобной мишенью: Я вздрогнул. Это напомнило мне нашу вылазку в Чикаго, когда мы поливали свинцом тех парней. Я налил себе еще порцию. Открылась дверь, и в комнату вошли Макс и Косой с большими сумками. Макс был в приподнятом настроении.

— Как поживаете? — поприветствовал он нас, протягивая руку к бутылке и наливая себе и Косому. Он поднял свой стакан: — За нашу дружбу!

— За нас, — хором ответили мы. Макс почмокал губами.

— Превосходное виски. — Он подхватил бутылку и налил всем еще по порции. Чокаясь с нами, он заявил: — Завтра великий день, который войдет в историю.

— Ты хочешь сказать, что дело назначено на завтра? — с восхищением спросил Косой.

— Ага, все пойдет по плану. Я вскоре посвящу вас во все детали. А пока что надо избавиться от всех этих чемоданов.

Макс проверил наши сумки, заглянув в каждую из них.

— Итак, вы, парни, сделали свой выбор, — сказал он. Затем подошел к двери в бар и крикнул: — Эй, Мои, держи эту дверь на замке! Мы не хотим, чтобы нас тревожили.

— Хорошо, Макс, — ответил Мои.

Мы взяли свои сумки и направились к сейфам. Оказалось, что Косой и я присмотрели себе один и тот же.

— Бери этот, а я возьму вон тот, — предложил я.

Он направился к оставшемуся сейфу, бормоча:

— Не надо мне твоих одолжений.

Я вскрыл конверт, привязанный ниткой к ручке сейфа, и достал оттуда напечатанный на машинке код. Потом совместил ручку с нужным числом. Раздался щелчок, и дверца распахнулась. Я открыл сумку и принялся перегружать деньги в сейф. Краем глаза я видел, что остальные делают то же самое.

Неожиданно зазвонил телефон. Макс недовольно выругался и взял трубку.

Остальные продолжали заниматься деньгами. Макс отошел от телефона и обратился к нам:

— Это из главного офиса. Нам приказано сегодня днем сопроводить крупную партию спиртного в Вест-честер.

«О Боже, — подумал я, — вот было бы здорово, если бы нас поймали за этим занятием». Через пять минут эта мысль полностью оформилась в моей голове. Это было спасением. Как ни крути, но лучше отсидеть восемнадцать месяцев за нарушение «сухого» закона, чем встретить смерть во время этого дурацкого налета на Федеральный резервный банк. Вот именно. И как это ни мерзко, я пойду на то, что заложу нас всех правительственным агентам. Да, заложу своих друзей и стану стукачом. Я пойду в федеральное управление и сообщу, где они смогут накрыть нас вместе с грузом.

И нам придется отсидеть каких-нибудь полтора года, а при примерном поведении срок могут сократить и до одного. А уж год мы как-нибудь перетерпим. Может быть, за год в голове у Макса немного прояснится, и он бросит носиться с идеей об этом чертовом ограблении. Это единственный выход. Если Общество узнает когда-нибудь, что я навел полицейских на их бесценный груз, мне крышка. Меня просто оденут в цементную рубашку. Но как они об этом узнают? Им и в голову не придет, что я мог настучать на самого себя. Попробую слинять при первом удобном случае, чтобы успеть поговорить с ребятами из управления. Оставалось выяснить, когда и куда отправятся на покой наши чемоданы. Я окликнул Макса:

— Эй, Макс, ты уже нашел местечко для наших капиталов?

Он поднял голову над своим чемоданом:

— Я еще не делал никаких конкретных распоряжений. У меня богатый выбор. Давайте вначале закончим, а потом все вместе это обсудим.

— Мы успеем отправить их в надежное место до того, как поедем в Вестчестер, да? — с тревогой спросил Косой.

— Конечно. Ты что, — проворчал Макс, — думаешь, мы оставим все эти «бабки» здесь на полу?

Их прервал резкий стук в дверь из бара. Некоторое время мы стояли на месте, прислушиваясь. Макс подошел к двери и спросил:

— Да? — Он прислонил ухо к щели и стал слушать. Затем повернулся ко мне: — Башка, Мои говорит, что к тебе пришел твой младший брат. Это очень важно, он хочет увидеть тебя немедленно.

139