Однажды в Америке - Страница 83

Простак растерянно посмотрел на Макса. Макс повторил:

— Поставишь все на один номер, любой, — повторил Макс. — Ты, Пипи, играешь в кости. Косой даст тебе кубики с секретом, с ними ты и будешь работать. В одиннадцать тридцать поставишь на кон все деньги. Вот тебе пять тысяч на развлечение.

Пипи взял деньги и согласно кивнул.

— Веселый, вы с Глазастиком сыграете в покер. Косой даст вам деньги и объяснит, как пользоваться очками и колодами. В одиннадцать тридцать выходите из игры, независимо от того, выиграли вы или проиграли. А ты, Косой, к этому времени на всякий случай подашь «кадиллак» ко входу.

Макс выжидательно посмотрел на Косого, и тот ответил кивком.

— А теперь вам необходимо запомнить, — продолжил Макс, — что ровно в одиннадцать сорок вы все, за исключением Косого, который останется за рулем, должны быть в помещении кассира. Мы с Башкой ровно в одиннадцать сорок начинаем спускаться по лестнице с чердака, и неизвестно, какую встречу приготовят нам внизу. Так что вы должны быть готовы ко всему. Понятно? — Макс не спеша обвел наши лица многозначительным взглядом. — Из отеля раньше времени не выходите и не забудьте почистить пушки. Возможно, что ими придется поработать. — Макс посмотрел на Косого: — Принеси из машины пакет с гамбургерами и пулемет.

Когда Косой вернулся, Макс спросил:

— Есть какие-нибудь вопросы? Или все понятно?

Все утвердительно кивнули.

— Отлично. Тогда по местам. Веселый, когда выйдешь, не забудь закрыть на ключ дверной замок.

Замок щелкнул, закрываясь, когда Веселый повернул снаружи ключ. Затем раздался и вскоре затих вдали звук автомобильного мотора. Макс ухватил пулемет, пакет с гамбургерами и, усмехнувшись, сказал:

— Нам предстоит долгое ожидание. Глупо голодать, верно, Башка?

— Ну, ты просто Наполеон.

— Наполеон? — спросил он. — При чем здесь Наполеон?

Я рассказал ему о логических построениях Наполеона.

— Да это просто обычный здравый смысл, — прокомментировал Макс.

Мы поднялись на чердак, сняли пиджаки и, поставив пару стульев к маленькому окошку, через которое просматривалась подъездная дорога, постарались устроиться поудобней. Макс вернулся к нашему разговору:

— Наполеон был умным парнем, Башка. Он исходил из здравого смысла. Боеспособность армии зависит от ее питания. Он был настоящим мужиком, верно?

— Верно, — ответил я.

Макс сунул мне сигару, мы закурили, и он продолжил:

— Расскажи мне о нем. Ведь он вел очень активную жизнь?

Я улыбнулся, сплюнул за окно и ответил:

— Да, верно.

Несколько часов мы говорили о Наполеоне. Я приводил на память цитаты из книги, которую прочитал, рассказывал Максу о его жизни, военной карьере, любовных похождениях. Макса очень заинтересовал эпизод, когда Наполеон поставил на революционеров и стал народным героем Франции. Затем я рассказал, как слава вскружила ему голову и он попытался встать над всем миром. Мы обсудили его военные походы и неудачную попытку завоевать Россию.

— Все проблемы у этого урода возникли оттого, что он был слишком заносчив, — заметил Макс. Я с ним согласился.

— А ты знаешь, что Франк родом из тех же мест, что и Наполеон, а, Башка?

— Франк? А, ты имеешь в виду босса. Нет, Франк родился на Сицилии, а Наполеон — на Корсике. — Кстати, Франк очень заносчивый парень.

— Да, временами. Но я не думаю, что у него комплекс Наполеона. Он уважает людей. Кстати, а не выпить ли нам, а, Макс?

— А почему бы и не подкрепиться? Следи за дорогой, Башка.

Макс встал со стула и спустился вниз. У меня был отличный обзор, я видел шоссе и сразу заметил бы машину, свернувшую к казино.

Макс вернулся с целой охапкой бутылок. Он притащил по несколько бутылок кока-колы и пива и литровую бутылку виски. Мы расставили бутылки на полу там, где было изображено колесо рулетки.

— А что, льда совсем нет? — спросил я.

— Если бы лестница была пошире, то я доставил бы тебе полное удовольствие и приволок бы сюда холодильник, — ответил Макс.

Мы открыли по бутылке колы и уселись возле окна. Ожидание было поистине мучительным. Мы по очереди ложились вздремнуть на пол или устраивали разминочные прогулки по казино. Поднявшееся солнце раскалило крышу, и на чердаке стало жарко, как в турецких банях. Мы постепенно раздевались, пока не остались в одних трусах.

— Жаль, здесь нет зеркала, — со смехом произнес Макс. — Тебе бы стоило взглянуть на себя, Башка.

На мне оставались лишь трусы, под резинку которых я засунул нож, и наплечная кобура с револьвером. По моему телу струйками стекал пот. Макс выглядел не лучше: кроме трусов и кобуры с револьвером на нем оставался его револьверчик с пружиной, укрепленный на правой руке. На коленях он держал пулемет. В половине первого мы перекусили, запивая гамбургеры теплым пивом, в которое я добавил виски. Макс предложил мне принести из холодильника несколько кубиков люда. Я спустился вниз и вытащил из холодильника поднос для льда. На нем лежал сплошной матовый куб, от которого невозможно было отделить ни кусочка. Я поискал вокруг, но не нашел ничего, чем можно было бы расколоть лед. Я подумал о своем ноже, но решил, что ну его к черту, этот лед, не буду я тупить лезвие из-за такой ерунды.

— Что, нету льда? — спросил Макс, когда я вернулся.

— Чертов поднос полностью обмерз. Мне нужно шило для льда, чтобы отколупнуть хоть кусочек.

— Ну и черт с ним, — проворчал Макс.

Нам надоели разговоры, и мы сидели молча, прижимаясь к окошку и хватая ртами относительно прохладный уличный воздух. Время тянулось так медленно, что мне начало казаться, что мы ждем уже несколько дней. Наконец, около двух часов дня, с шоссе на подъездную дорогу свернул старый «форд». Мы внимательно наблюдали за двумя неграми, вышедшими из машины. Один из них достал из кармана ключи, открыл дверь, и приехавшие вошли в здание. Через отверстия, просверленные в полу чердака, мы наблюдали за ними. Негры прошли в гардеробную и извлекли на свет ведра, веники и швабры.