Однажды в Америке - Страница 46

Лицо Простака разрумянилось от предвкушения.

— Мы решим тебе эту загадку, Пег, — сказал я.

Вернулся Косой и вручил Максу конверт. Макс извлек из конверта листок бумаги и прочитал его вслух. Это было благодарственное письмо за пожертвование.

— Я ощущаю себя бойскаутом, совершившим хороший поступок, — сказал Макс, помахал листком и добавил: — Так что, Пегги, обещаю тебе полное удовлетворение.

— Вообще-то это мой девиз, — ответила Пегги. — Ну ладно, у меня есть еще кое-какие дела. — Призывно глядя на Простака, она выпила еще одну рюмку и сказала: — Ладно, пожалуй, мне пора. Простак, может быть, ты подвезешь меня на машине?

Я давно понял, что Пегги выбрала Простака на этот вечер, но для него приглашение оказалось приятной неожиданностью. Лицо Простака осветилось такой же радостью, как когда-то давно, в детстве, когда мы впервые в своей жизни забрались в кондитерскую и любовались оказавшимися в нашем полном распоряжении подносами с конфетами и пирожными.

— Я подвезу тебя, куда тебе надо, потом оттуда, а потом еще куда-нибудь, где интересней, Пег, — сказал он, придвигаясь к ней.

— Полное удовлетворение — это и мой девиз.

С застенчивым видом школьницы она промурлыкала:

— Свеженький мальчик.

— Мы будем в твоем заведении утром в пятницу, — пообещал им вдогонку Макс, когда они, держась за руки, выходили из комнаты.

На следующий день Простак появился только после обеда. Макс окинул его внимательным взглядом и улыбнулся:

— Ты выглядишь мягким, как соленая селедка.

Молча упав в кресло, Простак жестом попросил чего-нибудь выпить. Покончив с содержимым рюмки одним глотком, он хриплым шепотом сообщил:

— Мадам лучше любой девочки из своего заведения.

Я так и не понял, каким образом он смог прийти к такому заключению. Я был совершенно уверен, что у него не было никакой возможности сравнить, поскольку ни у одного нормального мужчины не хватило бы в течение ночи сил на большее, чем управиться с Пегги.

Простак забрался в угол, растянулся на двух стульях и уже через несколько минут спал непробудным сном.

Мы весело обсудили состояние, в котором он вернулся, и сели играть в покер. Все было спокойно, и мы провели за игрой вторую половину дня.

Вечером мы выполняли для Общества свою дежурную работу: сопровождали фургон с грузом виски от места разгрузки судна на Лонг-Айленде до конечного пункта назначения в Нью-Джерси. В пятницу, рано утром, мы уже были в заведении Пегги. Оно было оборудовано лучше среднего публичного дома и размещалось в шикарном двухэтажном особняке. Из двенадцати комнат особняка десять были с размахом меблированы под спальни. Когда мы прибыли, в доме находилась только Пегги. Для девочек было еще слишком рано.

Пегги сообщила нам, что на нее работают десять девочек. Из ее рассказа следовало, что все они ведут напряженную трудовую жизнь. Посещение заведения обходилось клиентам в десятку, обслуживание на дому стоило тридцать долларов. Деньги между ней и девочками делились обычным образом — пятьдесят на пятьдесят, — но она была щедрее большинства хозяек подобных заведений, поскольку разрешала девочкам оставлять полученные чаевые. Макс быстро прикинул:

— С учетом доходов от торговли выпивкой и от раскрутки надравшихся клиентов у Пегги должно получаться около пяти тысяч в неделю. Неплохо для маленькой деловой женщины, особенно если учесть, что начинала она с благотворительности на Деланси-стрит.

— Это гораздо больше, чем получает президент Соединенных Штатов, — отметил я.

— У нас свобода предпринимательства. У всех равные возможности, — сказал Макс. — Возможно, и стране, и Гуверу было бы лучше, если бы он вместо страны управлял публичным домом.

— В этом что-то есть, Макс, — согласился я. — Тогда вместо своего девиза «Курица на каждом столе» он мог бы провозгласить другой: «Курочку в каждую постель».

— Интересно, что бы выбрал народ? — со смехом произнес Макс.

Ознакомившись с планировкой особняка и набросав его план, мы вернулись к Пегги. Макс показал комнату и сказал:

— Мы будем здесь. Эта комната ближе всего к центру дома. Никто не должен знать про нас. Никто, включая твоих девочек. Понятно, Пегги?

— Как скажешь, Макс. Может быть, принести вам бутылку виски?

Макс кивнул:

— Отличная мысль, Пег.

Пегги быстро вернулась с бутылкой и рюмками. Поставив все это на тумбочку, она произнесла:

— Если вы поймаете этого парня, то прошу вас, мальчики, постарайтесь обойтись без шума, ладно? И без стрельбы, хорошо?

Макс пожал плечами:

— Мы постараемся сильно не шуметь, но ведь у парня есть пушка, так?

Пегги кивнула.

— Но все-таки постарайтесь не поднимать переполоха. Соседи считают, что здесь частная школа танцев.

— Единственная разница заключается в том, что в частных школах танцев этим занимаются в одежде и стоя, а ты обеспечиваешь всех кроватями, ага, Пег? — сказал я. Она заговорщицки подмигнула мне и вышла из комнаты. Макс послал Косого в закусочную Катца.

— Привезешь двадцать пять сандвичей с разной начинкой. А на обратном пути остановись возле магазина скобяных изделий и купи большой коловорот и перку к нему. Имей в виду, это очень важно.

— Коловорот и перку? — удивленно переспросил Косой.

Я посмотрел на Макса, стараясь сообразить, на кой черт ему сдался коловорот. Затем меня осенило, и я широко улыбнулся:

— Ребята, у нас здесь будет пип-шоу!

Макс в очередной раз вызвал у меня восхищение. Он, как всегда, подумал обо всем. Когда Косой вернулся, Макс взял коловорот и, встав на стул, просверлил дыры в две соседние спальни. Дверь нашей комнаты выходила прямо в холл, щедро уставленный причудливыми креслами и журнальными столиками, на которых были разложены порнографические картинки и буклеты, описывающие французские изыски в сфере увеселений.