Однажды в Америке - Страница 21

У нас было шесть подпольных салунов, один из которых, расположенный на Деланси-стрит, служил нам штаб-квартирой. Этот салун мы называли «У Толстого Мои» в честь сына кондитера Джелли. Толстый Мои был нашим главным барменом и распорядителем. Кроме того, мы имели долю от подпольных лотерей, в которых ставки делались на появление определенных цифр в сводках ежедневных газет. Эти лотереи устраивались в Ист-Сайде одним пуэрто-риканским банкиром. Бутлегеры и хозяева подпольных салунов искали у нас защиты от наездов «диких» банд и, как правило, получали наше покровительство, естественно, за определенную плату. Многие не могли понять и не верили, что, несмотря на наш прошлый опыт и искренние к тому симпатии, мы воздерживаемся от получения доходов непосредственно от рэкета, наркотиков и проституции.

Несмотря на то что мы тратили деньги не считая, наши доходы росли столь быстрыми темпами, что всем нам пришлось завести депозитные сейфы. Я занимался бухгалтерией, ведя учет разнообразным подпольным операциям. У нас имелось и одно абсолютно законное предприятие — похоронное бюро с мастерской по изготовлению гробов, которое неженатый дядюшка Макса оставил племяннику в наследство. Макс выполнил свое обещание, взяв всех нас в долю равноправными партнерами. Похоронное бюро служило нам надежной крышей. По документам и во всех тех случаях, когда дело касалось налоговой службы или других властных структур, оно являлось единственным источником наших доходов. Кроме того, оно предоставляло нам дополнительные возможности: наши машины подавались по первому требованию районного лидера Демократической партии и выезжали по вызову многих других политиков. Ну, а кроме официальных похорон, за плату мы могли организовать похороны и не очень ладившего с законом покойника.

От случая к случаю мы весьма неохотно соглашались на участие в крупных ограблениях, да и то лишь тогда, когда наводчиком был проверенный и крепко увязанный человек. Одно такое дело намечалось в самом ближайшем будущем. Речь шла о партии алмазов стоимостью примерно в сто тысяч долларов. Мы ждали условного сигнала от нашего человека.

Время от времени небольшие случайные стычки между бандами перерастали в жестокие открытые войны национального масштаба. Газеты поднимали переполох. Публика приходила в волнение, и власти разного уровня предлагали преступному миру «заткнуться», иначе они, власти, будут вынуждены сами «заткнуть» его. Но жадность и ненависть оказывались сильнее. Войны продолжались до тех пор, пока за дело не принялся настоящий лидер, наш старый приятель Франк, вышедший из трущоб Гарлема. Он вызвал нас и изложил свои взгляды на события. Мы заверили его, что окажем ему любую поддержку. Он сказал, что, когда будет готов к действиям, обратится к нам, и мы ответили, что откликнемся на его зов в любое время дня или ночи.

Несмотря на то, что я много времени проводил среди самых разных женщин и у многих из них имел успех, мне не удалось избавиться от своего длящегося с детских лет обожания Долорес. Я ни разу не видел ее за пределами театра, поскольку она отказывалась от встреч со мной, видимо, не хотела иметь со мной ничего общего. В среднем дважды в неделю я приходил в театр, где проходили ее выступления, и сидел, наблюдая за ней. Она не подозревала о моем присутствии. Вечер за вечером я сидел, завороженно следя за каждым ее движением, и моя любовь только усиливалась. Это удивляло меня самого: будучи крутым парнем, я вел себя, словно мальчишка-школьник. Я посылал ей цветы и инкрустированные бриллиантами наручные часы, но она отказывалась ют моих подарков. Временами на меня находило отчаяние, и тогда я строил безумные планы. похищения моей любимой, завоевания ее любой ценой. Мне с большим трудом удавалось удерживать себя от воплощения этих бредовых идей. Долорес стала моим наваждением, все остальное потеряло всякий смысл. Я постоянно находился в плохой форме.

К счастью, произошло одно волнующее событие, отвлекшее меня от Долорес. Мы получили послание от Франка о том, что состоится гигантский, в масштабе всей страны, съезд представителей различных группировок, и мы выехали по указанному адресу. Встреча была яркой и запоминающейся. Съезд прошел так, как и планировал Франк. Была создана национальная преступная организация, и Франк был наделен в ней высшей властью. Вернувшись домой после приема у Франка, мы почти тотчас же получили послание от наводчика. Он сообщал, что нам остается только завтрашний день для захвата партии бриллиантов. К сообщению прилагались подробные инструкции. Я выступил против.

— Зачем рисковать? Ребятам с нашим положением.

Большой Макс был непреклонен:

— Во-первых, я дал слово этому парню. Во-вторых, риск является составной частью нашей профессии. Отправляемся завтра. К тому времени я обдумаю детали.

— Но, Макс, — не сдавался я, — мы только что вернулись из поездки и устали от…

Макс не дал мне договорить:

— Сейчас займемся быстрым отдыхом. Поедем в заведение Джо и половим кайф лежа.

Мы забрались в «кадиллак». Косой сел за руль, и мы отправились в заведение Джо. С некоторых пор я здорово привык курить опиум и гораздо чаще других, и втайне от них, позволял себе это удовольствие, так как считал, что нуждаюсь в нем больше. Не знаю, было ли это от того, что в последнее время я чувствовал себя переутомленным, или причина состояла в том, что я называл «долоресфобией». Возможно, так происходило потому, что курильня была единственным местом, где я мог обладать Долорес и где она не отвергала меня. В моих снах, вызванных опиумом, она так пылко отвечала на мою любовь, что, проснувшись, я чувствовал себя полностью удовлетворенным.