Однажды в Америке - Страница 144

144

— Спасибо, Менди, — сказал я, пытаясь побороть дрожь в голосе. — То, что меня не было с Максом, ничего не доказывает. Почему никто не захотел выслушать меня? Я могу доказать, что был в госпитале, в котором умирала моя мать, — грустно сказал я.

Менди пожал плечами:

— Думаю, они решили, что вызывать тебя нет никакого смысла. Они считают доказательства вполне весомыми.

— Да, Башка, они считают, что ты заслужил смерть, — добавил Меткий Майк. — Ты ведь знаешь, какие у них связи. Они установили, что именно ты позвонил и сообщил о перевозке груза. И ты назвал свое имя. Ты сообщил им, кто ты такой, Башка! — В голосе Майка звучало удивление. — Надо сойти с ума, чтобы сделать подобное.

— Это мог быть кто-нибудь другой, кто воспользовался моим именем, — вяло возразил я.

— Да, это мог быть кто-нибудь другой, кого ты крепко обидел, — сказал Менди и пожал плечами. — Какая, к черту, разница? Я думаю, что начальство решило не рисковать. Они совершенно уверены, что стучал именно ты. Ладно, во всяком случае, мы просто выполняем приказы. Мы получили задание взять тебя в оборот. Ты ведь понимаешь, Башка, приказ есть приказ. Так что пошли.

Он двинулся к выходу. У меня еще оставалась надежда. Я мог обратиться к высшей власти.

— Мне надо увидеть Франка, — решительно произнес я. — Я хочу рассказать ему свою версию.

Менди отрицательно покачал головой.

— Почему? — встревоженно спросил я. — Я ведь имею право встретиться с ним. Ведь он всегда выслушивает показания обеих сторон, правда?

— Да, ты имеешь право, но Франка нет в стране.

Мое тело стало мягким, как будто враз лишилось всех костей. Не знаю, каким образом мне удалось удержаться на ногах и не упасть. В голове у меня шумело, и откуда-то, словно издалека, до меня донеслись слова Меткого Майка:

— Да, Франк уехал навестить свой родной город. Повез туда подарок. Большие часы для городской площади, на которых написано его имя.

— Да, большие часы, на которых написано его имя, — эхом повторил Менди.

Бугай сжал мою руку своей чудовищной хваткой. Один из палачей стал впереди, другой за спиной у меня, и мы вышли на улицу и приблизились к блестящему черному восьмицилиндровому «паккарду». Мне предстояла поездка, поездка, из которой не было обратного пути.

«Нет, это будет маленько не так, — подумал я. — Поездки в одну сторону в Обществе запрещены. Теперь так уже не делают. Теперь никому не стреляют в голову прямо в машине, а потом не вышвыривают тело на улицу. Покойники, лежащие в сточных канавах, вызывают слишком большое внимание прессы. Так делали только в прошлом. Нет, со мной все произойдет не так. Интересно, как они возьмут в оборот меня? Боже мой, неужели нет никакого выхода?»

Меня начала колотить дрожь. Мое дыхание перехватило, и я чуть не потерял сознание. Я, Башка, чуть не потерял сознание. Я не мог этого себе позволить. С трудом я сумел собраться, взять себя в руки.

Но все это было так нереально. Я никак не мог поверить, что это происходит со мной. И вместо того, чтобы я, Башка, брал кого-нибудь в оборот, приходят берут в оборот меня. Неужели все это на самом деле? Или это просто видение, возникшее в моем одурманенном опиумом мозгу? Нет, зловонное дыхание Бугая на моем лице ощущалось слишком реально. Я откинулся на спинку сиденья. Чувствуя дрожь в коленях, я вновь и вновь думал, каким именно образом они будут брать меня в оборот. Может быть, Менди прикажет Бугаю свернуть мне шею или позволит ему просто задушить меня? Впрочем, нет, на Менди это не похоже. У этого парня есть сердце, он не такой равнодушный скот, как Бугай.

Пытаясь избавиться от ужаса, вызванного такими мыслями, я растер себе шею. Я узнал место, в котором мы остановились. Вест-стрит. Здесь находился большой склад Общества. Да, именно здесь меня и возьмут в оборот. Ужас пронзил меня с новой силой. Этого просто не может быть. Затем я рассмеялся. Я был смелый, когда проделывал это с другими. А теперь, посмотрите на меня — просто цыпленок какой-то. Как я поведу себя перед смертью? Буду парализован страхом? Начну умолять их иЛи верещать от ужаса? Нет, только не я. Надо взять себя в руки. Я, Башка, крутой парень из Ист-Сайда. Надо быть злым. Я попытался вызвать в себе эту злость. Надо быть злым, чтобы потом, когда эти ублюдки будут вспоминать обо мне, они говорили бы: «Да, этот Башка был крутым, очень крутым парнем». Да, чтобы они говорили обо мне с уважением. Бугай дернул меня за руку, чуть не вырвав ее из плеча.

— Ну что, — с глупой ухмылкой спросил он, — как себя чувствуешь, Башка? Еще не наделал в штаны?

— Ты, придурочный вонючий урод! — яростно заорал я. — Если бы у меня было перо, я бы нарезал тебя на мелкие кусочки, на миллион крошечных вонючих кусочков.

Я плюнул ему в лицо. Бугай утерся и поднялся на дыбки. Между нами встал Менди и рявкнул на Бугая:

— Ты сам напросился! Я ведь тебе говорил, что Башка — настоящий парень. — И уже спокойным тоном добавил: — И ты должен относиться к нему с уважением.

Менди постучал в дверь склада условным стуком. Дверь отворилась, и мы вошли внутрь. Из четырех человек, охранявших склад, я узнал только Малютку Дятла. Он стоял с ручным пулеметом и с удивлением глядел на меня. Я приветственно кивнул ему.

— Привет, Башка, — сказал он.

Бугай загоготал:

— Эй, Дятленыш, лучше бы ты сказал: «Пока, Башка». — Заткнись! — прикрикнул на Бугая Менди и посмотрел на охранников. — Давайте, ребята, проваливайте отсюда.

Малютка Дятел и трое охранников быстро пошли прочь.

— Ладно, давайте побыстрее, — сказал Менди и жестом приказал следовать за ним.

144